Под сенью чайного листа [litres] - Лиза Си

использования в ее азиатской сети и поспособствовала компании «Нестле» в основании института кофе в городе Пуэр. А я выступила в роли посредника и помогла французскому городу Либурн, где находятся виноградники «Помероль» и «Сент-Эмильон», подписать маркетинговое и торговое соглашение с городом Пуэр для перекрестной рекламы их вина и нашего чая, поскольку оба продукта содержат полифенолы, которые, как сообщается, так полезны для здоровья.

Я заезжаю в гараж и обнаруживаю записку от Цзиня, в которой говорится, что он вернется поздно. Сев за кухонный стол, открываю ноутбук и просматриваю электронную почту, ища одно конкретное письмо. Во время последней поездки из аэропорта Цзинхун в Мэнхай среди множества рекламных щитов, которые теперь стоят вдоль дороги, я увидела один, выкупленный американской семьей. На нем было изображено лицо младенца, так сильно увеличенное со старой фотографии, что оно расплывалось. Однако шрифт был совершенно четким: «Меня нашли возле почтового отделения в Цзинхуне 21 мая 1994 года. Мое американское имя – Бэтани Прайс. Если вы моя мать, пожалуйста, свяжитесь со мной».

Дата рождения и одежда не те, и даже на младенческом фото Бэтани напоминает скорее дай, чем акха, но вид рекламного щита вдохновил меня отправить письмо девушке. Могла ли эта Бэтани пройти через Институт социального обеспечения в Куньмине, как и моя дочь? Могли ли ее родители познакомиться с родителями моей Янье? Знает ли Бетани других девочек, удочеренных из префектуры Сишуанбаньна?

Но и сегодня нет ответного сообщения.

Нет и откликов на мои собственные сообщения, которые я оставляла на различных сайтах. Год назад, обнаружив объявления, написанные удочеренными девочками, которые ищут своих матерей, или, что случается реже, такими же, как я, матерями, я написала свое собственное:

Уроженка Юньнани ищет дочь, оставленную в Институте социального обеспечения Мэнхай. Она была передана новым родителям Куньминским институтом социального обеспечения. Моя малышка родилась 24 ноября 1995 года по западному календарю. Я назвала ее Янье. Я положила ее в картонную коробку, и так ее нашли дворники. Я спряталась, чтобы убедиться, что они доставят ее в безопасное место. Сейчас у меня есть семилетний сын. Я бы очень хотела найти свою пропавшую дочь. У тебя есть брат и мама, которые тебя очень любят.

Я не упоминала о чайном блине. Как я узнала из американских телепередач, при расследовании убийств самую важную улику всегда приберегают напоследок. Неужели кто-то клюнет на эту приманку? Но в тех нескольких письмах, которые я получила, был только один и тот же вопрос: «Вы моя мама?» Я отвечаю: «Тебя нашли с чем-нибудь в пеленках?»

Мы пытаемся схватить рыбу голыми руками.

Я никогда не забуду, что сказала мне А-ма перед тем, как я покинула гору Наньно перед рождением сына. Она хотела, чтобы это произошло в Америке, в надежде, что моя дочь почувствует: у нее есть брат. Я знаю, Янье где-то здесь. У меня есть фотография и отпечаток стопы из Института социального обеспечения. Я до конца жизни буду благодарна, что о ней заботились добрые воспитатели и она не разделила участь детей, которых украли или конфисковали у родителей. Даже по оценкам китайского правительства, ежегодно от тридцати до шестидесяти тысяч детей «пропадают» – становятся объектом нелегальной торговли, их экспортируют, как другие товары. Мне больно за матерей в Китае и за матерей приемных детей, которые должны постоянно задаваться вопросом… Тем не менее почему бы не поискать подсказки и следы Янье? Поэтому я роюсь в Интернете, пока Цзинь на совещаниях, по ночам, когда не могу уснуть, и в среду днем во время футбольной тренировки Пола.

Я наткнулась на несколько сайтов, рекламирующих «туры по воссоединению», в ходе которых девочки (и их семьи) могут увидеть кроватки, в которых спали, и встретиться с людьми, которые когда-то за ними присматривали. Не ездила ли моя дочь в Китай от фонда «Китайских дочерей» в похожий тур? Но если так, разве туроператор повез бы девушку и ее семью в такой маленький городок, как Мэнхай? Они наверняка показывают таким людям, как моя Янье, Институт социального обеспечения в Куньмине, где ее передали новым родителям. Разве она (или ее родители) не захотели бы ознакомиться с досье? Но все документы сгорели при пожаре. И все же раз в неделю я захожу на туристические сайты и рассматриваю фотографии белых родителей или одиноких белых матерей, путешествующих со своими китайскими дочерями. Девочки кажутся типичными американками в шлепанцах, шортах и футболках с «Хэллоу Китти». Похожа ли Янье на меня? Или на Саньпа? На мою маму? Или на его маму? Но я не вижу ни одной девушки с чертами акха, похожую на кого-то из моих родных.

В популярной соцсети на странице, спонсируемой международной группой китайских усыновителей, я увидела фотографии младенцев, сделанные в день, когда их нашли, и в день, когда они были переданы новым родителям. Одна малышка одета в засаленный комбинезон и фиолетовую вязаную шапочку. Ее щечки покрыты сыпью. Другая – крепко спящая – в кофточку в горошек с пушистым воротничком. Еще одна, возможно полуторагодовалая, просто в подгузнике, который свисает чуть ли не до полосатых носочков, а на ногах красные пластиковые сандалики. Я нашла фотографии малышек в шапочках и шарфах этнических меньшинств, но ни на одной – ручной работы акха. Мое сердце наполнилось надеждой в тот день, когда я обнаружила сайт, на котором искали материал ДНК, чтобы попытаться сопоставить матерей и дочерей, и отправила свой, но ответа так и не получила.

Я ездила в лос-анджелесское отделение организации «Семьи с детьми из Китая», чтобы провести урок о чае. (Мне сказали, что эта группа заново собралась, и все – и руководство, и волонтеры – новые. К тому же, судя по всему, СДК никогда не вели толковых записей.) Я также разработала программы дегустации чая в Хантингтонской библиотеке для взрослых и детей. А по выходным я посещаю гаражные распродажи в поисках старых чайных блинов, вдруг моя дочь – или ее родители – решат, что этот раритет не стоит хранить?

Ни одно из этих направлений поисков пока не принесло своих плодов.

Я проверяю часы. Уже десять утра, и начинает сыпаться деловая почта, но я решаю сначала просмотреть трогательные истории воссоединения в Китае и Америке – их публикуют в газетах и в нескольких блогах, которыми я восхищаюсь и которым доверяю. Статьи о приемных китайских девочках, которые нашли своих родных матерей, родителей, братьев и сестер, вселяют в меня оптимизм и заставляют задуматься, не ищет ли меня моя дочь.

Если моя дочь когда-нибудь решит опубликовать запрос, где она это сделает?

Если моя дочь соберется купить рекламный щит, где он будет находиться?

Если моя